Предисловие
Будучи возмущена тенденциозными сообщениями, распространяемыми в либеральныхгазетах еврейского пошиба о батюшке Иоанне Ильиче Сергиеве, об этом глубокочтимоми всеми уважаемом пастыре и молитвеннике, я решилась написать то, что по егомолитвам совершилось со мной и моими близкими. Пишу одну чистую правду.
Как этот светильник спас мою жизнь, свел сложного пути, на котором могла совсем погибнуть, увлекшись страшно спиритизмом,как он взял меня под свое руководство, как духовную дочь, и, поставив нанастоящий путь, сделал меня искренней христианкой.
Теперь только кратко излагаю то, что имелоособенно сильное влияние на укрепление моего молитвенного чувства; позднее имеюнамерение издать свой дневник полнее, потому что в последние четыре года,проживая при устроенном батюшкой Санкт-Петербургском Иоанновском женскоммонастыре, видела много других случаев, показывающих, что это действительновеликий молитвенник и великий пастырь Церкви Христовой.
Е. Духонина
19 февраля 1907 года.
Первый раз я услыхала о батюшке Иоанне Ильиче Сергиевев 1888 году, в городе Выборге, при таких обстоятельствах: мой муж служил вфинляндском округе, занимал место выборгского коменданта, и ему, как искреннемурусскому патриоту, страшно тяжела была эта служба, потому что постоянноприходилось сталкиваться со шведами и финнами, противниками всего русского, икогда он стал просить о переводе его в Россию и из предложенных ему двухдивизий, по моему совету, выбрал худшую, расстроенную, вместо другой,блестящей, чем вызвал в своих товарищах удивление, что не умеет пользоватьсяобстоятельствами и сам будто бы портит себе карьеру – он стал волноваться иунывать, стал винить и меня, что посоветовала неправильно. Я впала в отчаяние истала подумывать, что не стоит жить. Моя приятельница, видя меня в такомнастроении, посоветовала мне прибегнуть к молитвенной помощи отца Иоанна Кронштадтского.Я написала ему письмо в Кронштадт, прося помолиться за нас. И когда получила отнего телеграмму – “молюсь, Господь милостив, успокоит и утешит вас”,– явоскресла душой, побежала с телеграммой к мужу; а он, еще не видав ее, сказал:знаешь ли, со мной произошла перемена, я совершенно успокоился и убежден, чтоправильно поступал. Что слушать людей, ведь не они, а Господь все устраивает.Когда же прочел телеграмму, сказал: вот почему со мной такая перемена, Господьуслыхал молитвы этого праведника! Сейчас же мы с ним поехали в церковь иотслужили благодарственный молебен и помолились за дорогого батюшку.
В 1890 году, находясь в Орле, мне опять пришлосьобратиться к батюшке Иоанну Ильичу Сергиеву и по его молитве я снова получилаутешение. Заболел мой племянник двенадцати лет: корь осложнилась воспалениемлегких; доктора приговорили его к смерти, которой и ждали с часу на час. Япослала ответную телеграмму батюшке, прося помолиться, и не успели еще принестиответ, как мальчик вдруг заснул хорошим покойным сном, личико его оживилось,мертвенная бледность пропала, доктор, находившийся при нем, пришел в изумлениеи сказал мне: смотрите, какие хорошие признаки, еще, пожалуй, поправится; тутподали телеграмму батюшки такого содержания: Бог милостив – пошлет исцеление. Ис этой минуты началось выздоровление.
Познакомилась я с дорогим батюшкой ИоанномИльичом в Москве, в 1892 году, когда муж занимал должность начальника штабаМосковского округа. Познакомившись случайно у кавалерственной дамы В. Е.Чертковой с С. Я. Бурхарт и узнав, что она ездит с батюшкой, мы с мужемупросили ее привезти к нам, если пожелает, 19 февраля. И вот в этот день мыимели счастье принимать этого светильника и молитвенника у себя. С этого дня яизбавилась совсем от страшных мигреней, которым подвергалась каждые две неделис окончания турецкой войны. Мы устроили батюшке торжественную встречу,поставили на лестнице прекрасный хор певчих, к нам собрался весь штаб, чтобыполучить благословение, и когда он приехал, мы с мужем выбежали на улицу, батюшкаблагословил нас и, поднимаясь по лестнице, все время держал свои ручки на моейбольной голове; певчие встретили его пением. Войдя в залу, он поздоровался совсеми, благословил, поговорил с моим мужем и еще одним генералом, прошел вгостиную, где все было приготовлено для молебна; за молебном как-то особенночудно молился, и у нас явилось молитвенное настроение и с душой что-то делалосьособенное, и певчие пели с необыкновенным воодушевлением. Освятив воду, всемдал приложиться ко кресту, по моей просьбе, окропил всю квартиру святой водой;затем прошел в столовую, где был приготовлен чай и закуска, батюшка помолился,благословил меня и заговорил с мужем, расспрашивал о службе и относился к немунеобыкновенно ласково. Спросил меня, чем я занимаюсь, и, узнав, что всяпоглощена спиритизмом, сказал, что это занятие вредное, у вас нервы совсемрасстроятся! И на мое заявление, что это так увлекательно, что я могу знатьбудущее не только свое, но и других, сказал: это занятие не угодное Господу,потому что с вами говорят недобрые духи; я бы вам посоветовал бросить этизанятия. Я сказала, что я никак не могу расстаться с этим, я с тоски умру,потому что света я не люблю, все удовольствия мирские мне противны; что моедавнишнее желание – это поступить в монастырь! Батюшка вдруг как-то неожиданнодля всех сказал: что же, под конец вашей жизни, может быть, вы и будете вмонастыре, а теперь все-таки поменьше занимайтесь спиритизмом. Поговорив смужем о политике, выразил ему удовольствие, что познакомился с ним, хорошо так благословилвсех нас, а с мужем поцеловался; я от всего сердца расцеловала С. Я. Б.,что она доставила нам такое счастье. Мы проводили батюшку до кареты, садясь вкоторую, он еще благословил меня и опять положил ручку на голову. Певчиепропели концерт. Проводив батюшку, мы с мужем весь день блаженствовали.
Затем батюшка несколько раз был у нас в Москве;но последний раз он видел мужа моего в 1895 году, когда мы попросили к себебатюшку, чтобы посоветоваться с ним и получить его благословение на новую жизньи на переезд в Минск для командования 4-м армейским, бывшим Скобелевским,корпусом и чтобы поблагодарить его, что по его святым молитвам я совершенноизлечилась от мигреней. Батюшка приехал такой благодатный, веселый, отслужилмолебен, за которым мы со слезами молились, дав приложиться ко кресту, окропилнас обильно святой водой. И затем, придя в столовую, спросил меня, продолжаю лия все заниматься спиритизмом, я сказала, что продолжаю; он покачал головкой исказал: ох, нехорошее это занятие, совсем не угодное Господу; вы совсемрасстроите свое здоровье! Затем мой муж сказал: дорогой батюшка, ей совсем нехочется ехать в Минск, да и я не прочь остаться еще пожить в Москве; неблагословите ли вы мне отказаться от предлагаемого мне назначения. Батюшка особенноласково посмотрел на моего мужа, обнял его и сказал: ведь вы знаете, вашепревосходительство, что все делается по воле Божией – значит, Господьпредназначает вас на этот пост, и мой вам совет: взять предлагаемое место.Господь знает, что вам нужно и полезно для вашего спасения, то и посылает.Впрочем – простите меня, что я так высказал вам мое мнение, вы опытнее меня исами лучше знаете, как вам поступить. Муж был глубоко тронут сердечностьюбатюшки, поклонился ему в ноги и от всего сердца поблагодарил за совет; тут и япоклонилась ему в ножки и просила принять мою глубокую благодарность заизлечение моих головных болей. Батюшка стал говорить, что не он вылечил, аГосподь исцелил по моей глубокой вере. Тогда мой муж сказал: и такблагословите, дорогой батюшка, на перемену моей жизни и на переезд наш в Минск.Батюшка благословил и крепко поцеловал его, как любящий отец; но я заметила,что лицо у батюшки сделалось грустное, как будто он в последний раз смотрел нанего. Затем, поговорив о Скобелеве и о текущих делах, батюшка еще благословилнас и уехал.
22 декабря 1895 года.
Вчера похоронила бесценного мужа, с которымпрожила счастливо целых тридцать пять лет, будучи любима, как только можнолюбить в этой жизни. Он умер 17 декабря скоропостижно и не дома, в Минске, а вМоскве, в Лоскутной гостинице, и в момент самой хорошей жизни и в ожидании ещевысшего назначения по службе. Как я перенесла это горе, одному Господуизвестно, молитвы батюшки и тут помогли мне. С. Я. Б., узнав о постигшем менягоре, приняла живое участие во мне и тот же час просила телеграммой батюшкупомолиться об умершем и обо мне. И не оставила меня, пока совсем меня неустроила. Батюшка приехал сегодня, обласкал меня, утешил, отслужил панихиду,благословил иконой Иверской Божией Матери. Затем исповедал меня; я емурассказала всю мою жизнь и выразила желание идти в монастырь. Но он еще строжепреосвященного Тихона, который опускал гроб моего мужа в могилу, велел непеременять образа жизни и не думать о монастыре; сказал, чтобы не смела идумать об этом, а продолжала жить, как жила, даже не лишая себя некоторыхудобств и привычек, благословил съездить в Минск, устроить там все ипереселиться жить в Москву, не велел даже продавать лошадей, а пока подержать иих. Одно только прошу и даже умоляю – бросьте ваши занятия спиритизмом и ссегодняшнего дня, чтобы вы уже больше не разговаривали с вашим мужем, да и ни скем. Это я вам запрещаю, и прошу вас не читать ничего из написанного вами, далучше всего, сожгите все ваши писания. Это был для меня такой удар, как я исказать не умею, потому что я уже начала беседы с мужем и они меня ужасноувлекали. И когда я сказала, да как же мне отказаться от этого, когда менятолько и поддерживают эти беседы, он так строго сказал: это не поддержка, апогибель, молитесь Господу усерднее, Он вас поддержит и привлечет к Себе, аесли вы не оставите, то смотрите, чтобы Господь не отвернулся от вас. Ясказала, что постараюсь не писать, а только тетрадок позвольте не уничтожать,да вот возьмите и посмотрите, как там хорошо написано. Он взял тетрадку,ласково благословил и сказал – прочитать я прочитаю, но разрешения заниматьсявсе-таки не дам; обещаю вам, что буду за вас молить Господа, чтобы он поддержалвас и дал вам сил хорошо перенести это горе. И уехал. Мне стало легко испокойно.
16 сентября 1897 года, Москва.
О, счастье! Молитва моя услышана! Батюшкаотец Иоанн посетил меня сегодня; отслужив молебен с водосвятием, освятил всюмою квартиру, которая ему очень понравилась. Сегодня я упросила батюшку взятьменя в свои духовные дочери.
Когда я обратилась к нему с этой просьбой, оночень милостиво посмотрел на меня и спросил:
– А ты будешь меня слушаться всегда и во всем?
– Батюшка, ведь вы меня знаете, вот уже двагода, как, по вашему приказанию, я бросила заниматься спиритизмом.
– Да! Да! Знаю! – и задумался. Тогда я, встав наколени, стала умолять его следующими словами:
– Возьмите, дорогой батюшка, прикажитечто-нибудь делать, если в чем виновата, наложите епитимью – все выполню срадостью.
Батюшка, ласково улыбнувшись, сказал:
– Ишь какая прыткая,– затем очень серьезноприбавил, – в духовные дочери я тебя беру, а о жизни... да вообще все этослишком серьезно, дай мне подумать.
И, поцеловав меня в голову, он прошел встоловую, где я его упросила взять на память от меня моей работы вязаноеодеяло. Батюшка принял, сказав:
– Да какая же ты рукодельница, спасибо, спасиботебе.
Я подала батюшке полученнуютелеграмму от игуменьи Орловского Введенского монастыря, в которой она приноситглубокую благодарность батюшке за ее исцеление.
Он сказал:
– Слава Богу, когда я был в Орле, мне сказали,что она сильно заболела; я служил в соборе и послал ей сказать, чтобы она не смелаболеть, а сам от всего сердца просил об этом Господа, и вот Он, Милосердный,услышал мою молитву.
Затем батюшка благословил меня и уехал.
| Другие авторы - самовидцы Иоанна Кронштадтского | Закрыть окно |
| Оглавление |