Воспоминания Ольги Николаевны Салтыковой

Когда моя мама была маленькая, она часто бывала в монастыре, так как её бабушка была игуменей (это около Новочеркасска, больше того не знаю).

Девочка просилась к бабушке в монастырь, но бабушка отвечала отказом – пойди, поживи, узнай тяжёлую женскую долю, если тогда захочеш, приходи, возьму.

Ну, конечно так оно и случилось. Жизнь пошла своим чередом – молодёжь, студенчество вольнодумное... И не только монастырь, но можно сказать и про церковь забыла. Окончив гимназию в Новочеркасске примерно в 1891 году, мама отправилась учиться в Петербург в медицинский институт. Её хотели выдать замуж, чтобы поправить положение семьи т.к. моя бабушка осталась вдовой со многими детьми и дома было очень тяжело. Но мама была с характером, у неё в крови было казачество, она хотела учиться.

И чтобы попасть учиться, она ничего не взяв из дома и, возможно даже поссорившись с семьёй, уехала в Петербург. Приехала в Петербург и первым делом пошла, значит, подать свои бумаги. Оказалось, что в медицинский институт принимали с двадцати одного года, а ей было только шестнадцать. Куда деваться? Что делать? И вот, как и студенчество того времени, жила по чердакам, давала уроки ленивым ученикам, чтобы хоть как-то существовать. Наконец, уже чувствуя, что дальше так жить очень трудно, нашладемидовские курсы.Это были торговые курсы – совешенно не по её интересам. Но там был интернат и вот она поступила на эти двухгодичные курсы и благодаря этому изучила бухгалтерию, языки – то, что ей пригодилось потом в жизни. И после этих двух лет она поступила всё-таки в медицинский институт.

К тому времени отношения с домом и матерью у неё, конечно, наладились. А мать мать, значит, ей пишет:

– Шурочка, свези меня к Иоанну Кронштадтскому. Больше жить не могу! Измучилась! – два года нет сведений, значит, о её сыне после японской войны. В живых нету, в раненых нету и в мёртвых тоже нету. Пропал безвести. – Не знаю, как молиться! Как о живом или как о мёртвом. И вот хочу к Иоанну Кронштадтскому...

Подумать! Об Иоанне Кронштадтском, так далеко по всей России было известно, что он такой особенный молитвенник! Ну мама согласилась: что да, хорошо, она свезёт. И вот бабушка приехала и они едут в Кронштадт.

Входят они в церковь. Впечатление очень сильное! Эти общие исповеди! Это были первые общие исповеди в России. Потому, что людей было так много, что каждого исповедывать было невозможно. Но общая исповедь происходила там, значит, перед службой в соборе, но каждый исповедывался вслух. А отец Иоанн Кронштадтский, стоял в это время на солее на коленях и молился, молился, взывал к Богу. С него пот катился от переживаний, что Господи, дай мне вместить все эти грехи! Передать все эти грехи ТебеГосподи! Упросить прощенья на них! Отпустить грехи этим людям! Ну, впечатление там, действительно, очень сильное: там одна женьщина говорит, что она задавила ребёнка, кто-то убил жену, кто-то ещё что-то и всё это вслух, всё это в воздухе и в это время молитва Иоанна Кронштадтского! Но мама была вообще нервная, поэтому на неё всё это особенно сильно действовало.

Жили они в гостинице. Было дано знать и сказано, что с юга приехала старушка, которая просит повидаться с отцом Иоанном Кронштадтским. Живут они, живут. Это была специальная гостиница для приехавших повидать отца Иоанна. И вот, он идёт по коридору... – Мимо! Следующий день ждут. Идёт по коридору... – Мимо!А они каждый день ходят в собор на службы, на каждую службу. Мама начинает, конечно, нервничать: у неё занятия идут, у неё экзамены как раз должны были быть в медицинском. Ну, что же этотакое?Почему? Должен же. Знает, что приехали из далёка!

В один прекрасный момент дверь открывается... и входит, входит Иоанн Кронштадтский и за ним – целая плеяда старушек, которые всегда там сзади хвостиком за ним двигаются. Входит: 

– Здравствуй мать, самовар готов?

А уж самовар всегда был готов на всякий случай, и много чашек. Ну он, значит, это благословил, садится:

– Ну чайку попьем.– Сам наливает-наливает, сахар кладёт, помешает, пригубит, нальет на блюдечко и назад. Другую чашку, пригубит и назад. А эти бабушки, передают друг другу, идет значит таким кругом. Потом там вторую чашку, третью чашку, для этого было много чашек поставлено. Такой у него был удивительный обычай.

А так как мама в то время была, если не атеистка то близко к этому, то её это возмущало: что же это, теперь чай святой что ли? Бабушка Олимпиада Фёдоровна бросилась к нему:

– Батюшка, с горем своим приехала! Вот сын у меня потерян! Нету ни среди живых ни среди мёртвых, ни раненных! Два года прошло! Не знаю как молиться о нём! Так уж батюшка, по бедности своей, вдова значнт, вот только винограду привезла.

– Винограду?! А! Хорошо, очень хорошо!

Она поставила карзинку винограду. Он берёт гроздочку одну ягоду в рот, а гроздь назад. Следующую берет, одну себе, а гроздь назад, а это идёт так по людям дальше. Тут, значит, мама, конечно, возмущена, уже в слух:

– Это что ж? Это он теперь святой, виноград-то?

Тут в это время бабушка, значит, со слезами к нему:

– Вот отец!.., так вот!., как мне молиться?! Как о живом или как о мертвом?!

– Молись как о живом.

– Аа! Слава тебе... – ей и хватило этого слова. Она поверила. Значит жив! Раз Иоанн Кронштадтский сказал молись как о живом, значит жив! Уже ей больше объяснений не нужно было. Но что там был разговор не знаю дальше. И он, это, выпил чайку и очень быстро собирается сейчас встать и уйти. Тут мать не выдержала н говорит: 

– Батюшка! Вот другая беда то у меня! Дочка-то Бога забыла! 

– Бога забыла? А Бог её не забыл. Горе прийдёт и Бога найдет, ну давай поговорим – подозвал её, – ну, что говоришь, учится?

– Учусь!

– Кем же будешь?

– Доктором буду!

– Учись, учись: учиться до-олго будешь, а доктором, не будешь. Душу лечить будешь – только она не разобрала душу лечить или души лечить.

 

Как она ни была настроена отрицательно – ни одного слова не забыла! Сколько рассказывала – всегда так подробно, всегда именно так рассазывала.

 

Ну вот наконец они уехали. Бабушка уехала домой, а мама тогда сдавала экзамены. Время проходит, и что бы вы думали... Её брат Флор Иванович Флорентьев – он был ранен в японскую войну и, так как в это время в японскую войну английский флот стоял вместе с русским против японцев, его подобрали на английское судно и увезли в Лондон в лазарет. Подобрало английское судно раненого, ранен в голову, кусочка кости нет. Лечили его долго, операции делали и он лежал там и поправлялся, в Англии. Единственно,что он потерял память, был человек-человеком уже как здоровый мог двигаться, мог всё, но не знал, кто он. Он потерял память настолько, что никак не мог понять, кто же он такой. И никаких признаков – его же привезли в лазарет ни одежды, ничего с собой не было. Его это очень беспокоило. В конце-концов ему разрешили попробовать, брал он книги, сохранилась зрительная память. Когда он их перелистывал, он видел, что он их читал и даже вспоминает содержание. Языки он знал: русский язык, немецкий язык, английскийязык знал, французский знал. Что ни возьмёт – многое знакомо. Никак не понять: кто же он такой? Поехал он путешествовать в Европу. Поехал во Францию. Да, Париж – он был в Париже! Вот Лувр, видит знакомое – бывал он здесь, дальше туда сюда – нет, душа не лежит, это не его. Это что-то чужое, значит нет, надо дальше пробовать.

Поехал в Германию, там ходил в библиотеки, Гёте, Гейне – всё он это читал, но тоже не отзывается душа. Не похоже, чтобы он был оттуда.

Ну поеду в Россию ещё попробую, куда ещё может быть? Не немец по-видимому тоже. И, значит, едет в Россию. Можно думать, что он ехал пароходиком может там из Гамбурга, или не знаю как, но он подъезжает к Питеру. И тут уже когда близко к Питеру, тут уже он чувствует, что ему всё близко, всё знакомо, он прямо трепещет от того, что он уже чувствует, что он всё это вспоминает. Зрительная память особенно хорошая была. И вот подъезжает он наконец к пристани и прямиком бежит туда, где он учился –артиллерийское инженерноеучилище и там лесенка по-видимому. Взбегает на ступеньки, и вот как надо все это случиться, навстречу ему его деньщик:

 – Здравия желаю, Ваше благородие! Я без Вас пропадал, два года жду! Вещи Ваши все в порядке! Ваш шкафчик в порядке! Я никуда от сюда, пока от Вас не было весточки, все сохранил! 

– Как, ты меня знаешь? – спрашивает.

– Да, как же не знать, Ваше благородие?!

Тогда он ушел в чине поручика... Метнулся он, значит, в свое отделение, к своему шкафчику. Смотрит – письма! У него мать есть в Новочеркасске! Без всяких разговоров, на поезд сел, и приехал. Бац, и вошел к матери. Оказался жив!

А потом, конечно, все так и случилось, как ей Иоанн Кронштадтский говорил. Были в течении жизни какие-то колебания, но мама стала такая православная, что такую может быть редко найти. Может быть без больших внешних форм, что ли, но церковь любила и вообще никогда не пропускала.

А доктором так и не стала. Так оно и вышло, как, можно сказать, провидел отец Иоанн Кронштадтский.

Было это так: она училась, а в это время были постоянные беспорядки среди студенчества, то закрывали университет, то открывали, как какая-нибудь демонстрация или другие неприятности... В конце концов ее выслали из России на четыре года. Четыре года не имела права вернуться в Россию... Это было время, как раз, когда Гапон... Мама тогда тоже шла по площади из любопытства, молоденькая: что же это такое, священник ведет крестный ход просить батюшку-царя, чтобы он выслушал свой народ, а это былапровокация. Шли с крестами и хоругвями, а когда пришли, царя там не было, а были пулеметы и солдаты. А мама просто из любопытства там была сзади, за народом. Что ж там будет: выйдет ли царь-батюшка. И первое, что она увидела: попадали мальчишки с деревьев. Мальчишки любопытные – залезли на делевья. А первые выстрелы в воздух были, вторые пониже и посыпались мальчишки, а потом по толпе. А потом казаки верховые на толпу. И когда толпа кинулась с площади во все узкие улицы, то страшная давка началась и никуда непройти, как только куда вынесет. Ей попала пуля в плечо и хотя друзья ее там нашли и попытались скрыть, все равно мама получила высылку из России, как бы за участие в этой демонстрации. Когда она была выслана, первым делом ей это нервы расстроило. Друзья собрали ей деньги и отправили в Швейцарию лечиться. В те времена там работал Фрейд, и она попала к нему на лечение. Она очень быстро пришла в порядок и сразу поступила там на медицинский факультет. Языки она знала неплохо после демидовских курсов. Обучение шлона немецком языке и там она училась дальше и сдала полудокторский экзамен. Вот в каждой стране свои правила... Проходит четыре года... Страшная тоска по родине... Никак она не может там оставаться доучиваться, ей обязательно надо вернуться домой. И вот она возвращается, идет в университет, предъявляет бумаги о сдаче полудокторского экзамена и просит ее прнять и дать возможность продолжать обучение.

– С какого курса ушли?

– Со второго курса – подала прошение.

Решение: принять на второй курс.

– Как на второй курс?! – она же ведь столько лет училась, столько прошла всего! Это возмутительно! Это никак не подходит! Как это возможно! Ее однокурсницы так далеко уже ушли!Она была казачка, напористая с норовом – обжалование!..

Результат обжалования: принять на общих основаниях на первый курс!

И она все-таки пошла. Пошла официально на первый курс, но профессора шли ей навстречу: они, как бы принимали с нее экзамены год за годом и вели ее дальше год за годом, чтобы нагнать. Один профессор – Вайнберг – никак не пропускал: обычная анатомия, уж анатомия во всех языках одна и та же. И курсистки приходили на экзамен, ее прежние курсистки и молодежь, значит, возмущались:

– Почему? все сказано,  все сдано!Он спокойно отвечал:

– Вам придется еще раз прийти повторить курс.

В конце концов она не выдержала... К этому времени у нее правда уже был муж и ребенок... Она не выдержала и разорвала эти самые свидетельства и бросила ему в лицо.

И тогда вспомнила: – Долго будешь учиться, а доктором не будешь.

 

Маму мою звали Александра Ивановна, девичья фамилия – Флорова. Потом она стала Погрибова. Зато Иоанна Кронштадтского потом уважала всю жизнь.

 

Записано со слов Ольги Николаевны Салтыковой 1911 г.р.
Хельсинки. 8 октября 2001 года

Другие авторы - самовидцы Иоанна Кронштадтского Закрыть окно

Оглавление
Сайт управляется системой uCoz