ПОЗДКА В ХАРЬКОВ

В 1890 году о. Иоанн впервые, после приезда в Петербург посетил свою родину. Летом 1890 г., вследствие неотступных просьб харьковцев, о. Иоанн перед поездкой на родину посетил их город.

Здесь предложим краткое описание этой поездки, так хорошо характеризующее повсеместную популярность о. Иоанна. Всегда, когда о. Иоанн отправляется в продолжительное путешествие, в Кронштадте происходит необыкновенное движение. Так случилось и в описываемую поездку. В день отъезда, 10 июня 1890 г., он служил в Андреевском соборе литургию и напутственный молебен, во время которого толпы народа, наполнявшие собор, рыдали, и, когда послышались слова напутственных молитв, со всех сторон раздались молящие возгласы:

— Батюшка, не оставляй нас!

— Приезжай скорее!.. Бог да благословит твой путь.

Эти проводы пастыря пасомыми дают ясное понятие о той силе единения и любви, которая живет между отцом Иоанном и его паствой.

Когда пароход отчалил от пристани, еще долго на берегу слышались крики плакавших и провожавших горячо любимого пастыря.

Петербургские почитатели, узнавшие об отъезде отца Иоанна в дальнее и продолжительное путешествие, тоже собрались проводить его на вокзале Николаевской железной дороги, который в этот день представлял необычайную во время отхода курьерского поезда по многолюдству картину. Разношерстная толпа наполняла дебаркадер. Тут собрались и офицеры, и простолюдины в рваных зипунах, и деревенские бабы с плачущими ребятами на руках, и роскошно одетые дамы, и франты раз-ных возрастов и положений; словом, странное сочетание костюмов и лиц на каждом шагу представляло собою контраст за контрастом, что объясняется лишь тем чувством всеобщей любви, которое соединяет всех без различия в одно целое.

Поездка до Москвы представляла обычную картину встреч, но не то стало твориться на ближайших к Харькову станциях, которые битком были набиты народом еще задолго до прихода поезда; отец Иоанн выслушивал массу просьб, причем многие умоляли о посещении, чего, при всем желании, почтенный пастырь исполнить не мог, так как были взяты билеты прямого сообщения.

Между прочим, отец Иоанн был приглашен к одному из харьковских помещиков, П.Рыжову, крестить ожидаемого младенца. Г. Рыжов встретил отца Иоанна еще в Курске и услышал от него замечательное известие. В минувшую ночь почтенный пастырь видел сон, будто у Рыжова родился сын, был крещен и назван Борисом. Сон этот впоследствии сбылся.

В Харькове на вокзале было до того многолюдно, что железнодорожная администрация вынуждена была, ввиду охранения отца Иоанна от давки, отцепить его вагон и, переведя на запасный путь, прицепить к поезду, отходящему в Полтаву.

На ближайшей от Харькова станции Рыжово вагон был отцеплен, и отец Иоанн, сопровождаемый несметной толпой народа, отправился в имение Рыжовка, где для него был приготовлен в саду домик-особняк на все время его пребывания в Харькове.

В первые дни отцу Иоанну жилось в Рыжовке относительно тихо и спокойно, но что началось через два-три дня, — описать невозможно. Надобно было самому быть свидетелем пребывания отца Иоанна в Рыжовке, чтобы составить себе полное понятие о том, что там в эти дни творилось. Первым результатом его пребывания было то, что цветы и клумбы в саду имения были потоптаны и стерты с лица земли, красноречиво указывая на громадное стечение публики.

И вот, вместо отдыха, для отца Иоанна начались те же трудовые дни, какие он проводит, как мы видели, в Кронштадте и Петербурге...

За время пребывания отца Иоанна в имении Рыжовка перебывало народу примерно до 100 тысяч человек. Бывали дни, когда под благословение его подходило по 7—8 тысяч человек в день. После первых двух дней, как мы говорили выше, Рыжов-ка очутилась буквально в осадном положении. Тысячи народа располагались лагерем около имения. Тут и чай пили, и закусывали, и спали; некоторые ожидали очереди по нескольку суток. Рыжовка находится в 10 верстах от Харькова. Каждый почти поезд привозил туда не менее 500 человек, так что, как мы слышали от администрации дороги, на каждый поезд выдавалось билетов столько, сколько в другое время не продается и за два месяца. Благодаря необыкновенному скоплению пассажиров к поезду прицеплялось по 10—12 добавочных вагонов.Для поддержания порядка был откомандирован усиленный наряд полиции. И такой переполох произошел вследствие приезда обыкновенного, даже не столичного священника...

Еще задолго до приезда отца Иоанна весь город говорил о нем.

— Он спас мою жену, — можно было услышать от одного. — Она уже умирала, все доктора отказывались лечить ее. Я послал ему телеграмму. «Молитесь, буду и я молиться», — отвечал он. И вдруг в ее болезни произошел неожиданный перелом, поразивший врачей, и она теперь совершенно здорова.

— Он спас моего сына, — говорил другой.

Таких рассказов сотни ходили по городу. И вот, когда отец Иоанн приехал, он буквально был осажден просьбами посетить тот или другой дом, где в то время находились больные. Много трогательных сцен, по словам «Южного края», можно было встретить в каждом из домов, посещавшихся почтенным пастырем. Едва успеет он куда-либо приехать, на улице сейчас вырастает толпа. Многие просят у хозяев позволения войти, и если такое позволение получается, комнаты быстро наполняются народом. Входит отец Иоанн. Присутствующиеокружают его, теснятся, целуют его руки, благоговейно подходят под благословение. Родители с трогательным доверием протягивают к нему своих маленьких детей; многие приводят больных и увечных, чтобы он возложил на них руки. И сколько умиления, сколько ожидания чего-то необычного сквозит во всех этих устремленных на него взорах!

Вот молодая девушка из интеллигентных. С каким нетерпением она ждала отца Иоанна, но, теснимая толпою, очутилась позади всех и со слезами смотрит на доброго пастыря. Но вот о. Иоанн замечает ее и подходит к ней. В слезах опускается она на колени перед кротким служителем алтаря и прижимает к губам край его одежды. Отец Иоанн поднимает ее, благословляет, целует в лоб, и она удаляется счастливая, умиленная, радостная.

— Батюшка! — раздается возле отца Иоанна возглас какой-то женщины с ребенком на руках: — благословите! — Больной.

Отец Иоанн гладит по головке бледное исхудалое дитя, потом наливает из своего стакана на блюдечко чай.

— На, на, — говорит он, поднося блюдце ко рту ребенка: — выпей-ка, выпей!

И ребенок послушно пьет чай из рук незнакомого ему человека.

— Ничего, — благословляя, говорит отец Иоанн, — даст Бог, будет здоров.

В таких приблизительно выражениях корреспондент «Южного края» описывает пребывание досточтимого пастыря в чьем-либо доме.

«Если б о. Иоанн решился удовлетворить всех тех харьковских жителей, — добавляет он, — которые хотели принять его у себя и помолиться с ним в своем доме, — пришлось бы прожить ему у нас не полторы-две недели, а несколько месяцев».

15 июля, по настоянию харьковского архиепископа Амвросия, отец Иоанн служил литургию в городском соборе в первый и единственный раз, вследствие больших затруднений от чрезмерного скопления публики. Совершал он литургию в сослуже-нии всего городского духовенства, и «это была беда, а не служба», как выражается один из очевидцев. Толпа напирала и едва не врывалась, подталкиваемая задними рядами, в алтарь. Певчие пели в алтаре, в алтаре же пред царскими вратами делались все выходы. Железные решетки всоборе оказались поломанными натиском толпы. С трудом отец Иоанн выбрался из собора в одном подряснике и без шляпы.

Стечение народа вокруг собора было тоже необычайное. Вся площадь и прилегающие к ней улицы сплошь переполнены были народом. Никакие полицейские меры не могли водворить порядка. При таких условиях понятно, почему, при всем своем желании, отец Иоанн не мог принять приглашений от некоторых настоятелей церквей и старост совершить богослужение в каком-нибудь из городских храмов.

По окончании Божественной литургии отец Иоанн посетил редакцию «Южного края» и оттуда с балкона благословил собравшийся на Николаевской площади народ.

Вследствие упомянутой невозможности совершать молебствия в церквах, отец Иоанн, не желая обидеть харьковцев, решился, по предложению преосвященного Амвросия, отслужить 20 июля молебен на соборной площади.

Небывалое зрелище представляла собою в этот день соборная площадь, а также и соседние улицы и переулки. Народ теснился так, что, по общепринятому выражению, яблоку некуда было упасть. Все крыши домов усеяны были желающими увидеть всеми обожаемого кронштадтского пастыря. Картина вышла поразительная, напоминающая далекие времена первых веков христианства, когда молитвы нередко совершались под открытым небом. В этот день, по уверению очевидцев, на молебствии присутствовало более 60 тысяч человек. Энтузиазм народавозрос до последней степени, так что, после провозглашения многолетия Государю Императору и всему Царствующему Дому, толпа не выдержала и крикнула «ура». Корреспондент «Южного края» так описывает на другой день скопление народа 20 июля.

«Без преувеличения можно сказать, что стечение народа вчера было такое же, какое обыкновенно бывает во время церемонии перенесения чудотворного образа Озеренской Божией Матери, с тою только разницею, что в церемонии этой участвует масса пришлых богомольцев, вчера же молящиеся принадлежали почти исключительно к местному, коренному населению».

Покидая имение Рыжовку перед отъездом из Харькова, отец Иоанн счел необходимым посетить Спасский скит, откуда с крестным ходом отправился на место крушения императорского поезда, где 17 октября 1888 года Господь показал Свою великую милость и спас от гибели в Бозе почившего Государя Императора и Его Августейшую Семью. Там был отслужен молебен.

Посетив несколько помещичьих семейств и немного отдохнув, о. Иоанн тронулся в обратный путь.